Любовь и голуби Владимира Соловьева в Ласнамяэ (1)

Он выглядит встревоженным, когда мы присаживаемся с ним на скамейку у голубятни. «Тут ястребы сейчас летают. Уже двух молодых унесли, которые только летать начали. Сейчас если голубей выпущу, сразу прилетит», - делится своей тревогой Владимир.

– И сколько дней вы уже не можете выпускать голубей?

– Да постоянно. Если выпущу и рядом хожу, то нормально, а если в небо подниму, то ястреб кого-нибудь съест. Если здесь рядом кого-то поймает, то я еще могу успеть подбежать и отбить, а если далеко унес, то где ж я его найду?

– Это опасно - попытаться отнять добычу у ястреба?

– Нет, они людей боятся.

– Сколько же у вас голубей?

– Около сотни. Точно сказать не могу.

– Вы сами построили эту голубятню?

– Не-е-т. Эти две будки в советское время были пивными ларьками. На этом месте они, наверное, лет десять стоят, а раньше находились где-то рядом, где точно - не знаю.

– Как же вы сюда попали?

– Она осталась после смерти моего хорошего друга. А так, я с детства, еще в России, с голубями возился. Когда жил в Копли, там у меня была своя голубятня, птиц было немного. А когда друг умер, я сюда перебрался. В этой голубятне я уже года три.

– А что с другом случилось?

– От болезни умер.

Ухаживать за птицами Владимиру помогает Омар. Он из Пакистана. Около года назад проезжал на автобусе мимо, увидел голубятню и принес своих четырех голубей, которых до этого держал у себя на балконе. Спросил, можно ли ему приходить. С тех пор приходит, гоняет голубей, смотрит за ними.

– Предполагаю, что вы не говорите по-английски. Как же вы общаетесь?

– А он на русской женат. Она переводила поначалу. Да нам и не нужно общаться, мы всё про голубей знаем. Он тоже с детства этим занимается.

– Сложно тренировать голубей?

– Какие тренировки? Их просто надо заставлять летать, они ведь лентяи. А летать им ястреб не дает.

– Сколько времени уходит на то, чтобы научить голубку возвращаться сюда?

– Да ее учить не надо.

– То есть если я пойду, куплю голубя и отпущу его, он вернется ко мне?

– Ну нет. Тут смотря какая порода. Если это почтовый голубь и взять его из другого места, то его трудно приучить жить где-то. Мне одного дали, так он у меня улетел, хотя всю зиму был со мной. Николаевские голуби (украинская порода высоколетных голубей. - прим. ред.), если побудут здесь дня три-неделю, то будут в итоге возвращаться обратно.

– Сколько стоит содержать сотню голубей?

– В день уходит около пяти килограммов зерна, воду покупаю и привожу им, иногда хлебом подкармливаю.

– Разве можно голубей хлебом кормить?

– Можно, конечно, но смотря каким. Это деликатес для них. Черный хлеб я не даю, а вот сепик можно, но много нельзя.

– Вы как-то зарабатываете на них?

– Нет. Я раньше на свадьбы их давал, но больше не хочу. Некоторые голуби обратно не прилетают. Пока от загса летят, их может ястреб поймать.

– А кроме как на свадьбах, на таком хобби можно зарабатывать?

– Можно продавать их другим голубятникам. Бывает, нужно купить пару для своего голубя. В Литве почтовые голуби и по 500 евро продаются, причем это еще дешевые. Хороший голубь стоит дорого, но он имеет ценность только для голубятника, а простым людям он и даром не нужен.

– Много ли у нас вообще голубятников в Эстонии?

– На Певческом поле двое человек. В Мяннику отец с сыном держат голубятню. Есть народ, в общем. С теми, кто в Таллинне живет, регулярно общаюсь.

Когда мы только договаривались с Владимиром об интервью, проскользнула фраза, что он даже остается в голубятне на ночь. «Как же я их оставлю одних...» - сказал мне тогда по телефону Владимир. Во время же интервью он признался, что жилищный вопрос для него — щекотливая тема.

– Я раньше в Ида-Вирумаа жил. Хутор там был, но он сгорел.

– Но ведь зимой здесь холодно может быть.

– Да бывает. Тут печка есть.

– А голуби не мерзнут?

– Не-е-ет, они же утепленные. Да и печка греет.

– У вас есть семья, дети?

– Да, девять детей.

– Так вы трижды многодетный отец. Вы общаетесь с детьми? Как они относятся к вашему увлечению?

– Да, со всеми. Нормально относятся. Одна дочка тут совсем рядом живет, у нее трое детей уже. Приходит постоянно сюда. Остальные далеко.

– Управа Ласнамяэ знает о вас?

– Да, у них и мой телефон есть. Звонят иногда, спрашивают, не беспокоят ли вандалы.

– А бывает?

Владимир тяжело вздыхает:

– Пока нет. В прошлом году какие-то малолетки-бандиты приходили, сетку сломали. Я был тут, а они меня не видели. Ну я вышел, поговорил с ними спокойно. Они извинились.

– Прямо извинились?

– Да. Я им не грубил, знал, что иначе еще хуже будет. И всё, больше не подходили.

– Буквально перед нашим интервью в Facebook гуляло видео, что очень любопытный ребенок сломал сетку вашей голубятни. Такие случаи часто бывают?

– Нет. Этот мальчик просто немного оторвал уголок материала, который я скрепками прикрепил, чтобы защитить птиц от солнца. Ничего страшного.

– Сколько голуби вообще живут?

– Могут и 30 лет прожить. У меня есть голубь Кинг, он уже больше десяти лет живет со мной. Даже не знаю, сколько ему точно лет.

– Вы каждому имя даете?

– Нет. Это я так просто прикалываюсь. Имен не даю, и так всех знаю.

– Как же вы их различаете?

– По окрасу. Вечером захожу и всех просматриваю, смотрю кто есть, кого нет. Нужно еще следить, что какой-нибудь голубь не перешел в другую будку и я его там случайно не закрыл.

– То есть у вас они еще и разделены. Зачем?

– Чтобы порода не мешалась. Пара у голубей создается одна на всю жизнь, но есть несколько без пар. 

– Какие у вас есть породы?

– Есть почтовые, бойные, николаевские. Есть курские, узбекские голуби.

– Бойные — это ведь не те, что для боев?

Владимир смеется:

–  Нет, эти голуби в воздухе просто переворачиваются. Николаевские, как бабочки, порхают. А почтовые кругами летают, как истребители.

В этот момент на место приезжает наш фотограф Ремо, и Владимир открывает голубятню. Многие птицы практически сразу вылетают из домика, но видно, что несмело.

– Для птиц я и Ремо явно чужие. А вас голуби узнают?

– Конечно. Я паркуюсь здесь, у Тондираба, и как только из машины выхожу, они сразу видят и реагируют. Знают, что сейчас дам покушать.

– А бывает, что вам люди приносят брошеных птенцов?

– Да, тут одного городского птенца как раз принесли. Выпал из гнезда где-то, ну я его и подсадил к своим.

– Вы когда-то изучали разведение голубей как науку?

– Конечно, в детстве, когда у меня голуби были. Раньше ведь в деревнях в России из-за голубей даже людей убивали.

– Почему?

– Хорошие голуби были на вес золота. Ой, там такое после войны было! Голубятники воевали, потому что бывало, голубь чужой прилетит, а человек его отдавать не захочет. Вот и ругались.

– У вас тоже так было?

– Нет, но вот недавно мой тоже улетел. Со мной связался другой голубятник, сказали, что к ним прибился. Ну я приехал, забрал.

– А вы как-то своих голубей помечаете? Я вижу, что у них кольца на лапках.

– Это я для себя. Если голубь, то у него на правой ноге кольцо, голубка — на левой.

– А если вы руку вытянете, они к вам сядут?

– Нет. Это только если они голодные, а сейчас они сытые.

Владимир выносит птенца, который очень смирно сидит в руках. «А он не боится?» - спрашиваю я. Владимир качает головой: «Он еще ничего не понимает. У меня там есть и поменьше птенцы». Внезапно практически все птицы разом влетают обратно в домик.

– Они уже нагулялись?

– Нет, ястреб, наверное, сейчас прилетит. Они это чувствуют.

Не проходит и минуты, как в небе появляется черный охотник и устремляется за добычей. Он хватает белого голубя, да так, что только перья летят. А затем птицы исчезают из виду за листвой деревьев. Я в ужасе спрашиваю у Владимира, что теперь делать, но он реагирует очень спокойно. Через 30 секунд голубь выныривает из-за деревьев, Владимир радостно и громко восклицает: «Не взял! Это почтовый голубь. Ястребу тяжело его схватить. Сейчас на посадку пойдет». В его голосе слышится отцовская гордость.

В итоге голубь приземляется у домика. Видно, что он слегка прихрамывает. Владимир осматривает его, констатируя, что явных повреждений нет, ястребу удалось урвать только хвостовые перья.

Некоторые голуби зависли в небе и продолжают летать. Хозяин объясняет, что они испугались и могут теперь несколько часов летать по кругу.

– Сейчас вам нужно будет уйти и закрыть домик. А как вы их всех загоните обратно?

– Когда мне нужно будет уйти, я просто посажу любого голубя перед домиком, и все остальные тоже сядут.

Владимир демонстрирует, как это работает - и действительно птицы начинают возвращаться в домик.

– Если вы на них не зарабатываете, значит, держите их просто из любви?

– Ну да, – сухо отвечает Владимир. Видимо, он просто смущается под запись сказать мне фразу, которую произнес по телефону: «Они же мне как семья».