Школы, конечно, должны каждый день обеспечивать безопасность учеников и работающего в ней персонала, но часто это крайне сложно сделать. Надеяться, что школьные опорные специалисты смогут решить проблемы подростков без вмешательства извне, наивно, пишет в Postimees директор Лаагнаской гимназии Урмас Садам.
На тему профилактики молодежной преступности в течение многих лет было сказано много красивых и звучных слов, она находилась в сфере внимания общественности во все времена. Часто используются популистские, похожие на лозунги и вызывающие вопросы стратегии. Для успокоения общественности ресурсы тратятся скорее на обеспечение видимой безопасности людей, а не на работу с подростками. Поэтому многие проблемы и их причины так и остаются незамеченными и нерешенными в правильное время.
Чаще всего, в этой сфере деятельности заняты комиссии, работающие на основе добровольности, и НКО, а также некоторые местные и государственные структуры, связанные с данной сферой. В горячке создания таких институций забыли о сотрудничестве, а фокус сосредоточился скорее на организации работы специалистов, а не на профилактике правонарушений. Применяемые методы остались в стороне от молодых людей и их семей, и не являются практичными. Чаще всего учебные заведения получают в качестве задокументированного пожелание применять в обязательном порядке дублирующие образовательные опорные услуги, которые при наличие опорных специалистов учреждения и так уже в состоянии оказывать. Переданный путем отдаленного управления письменный материал часто непрактичен для школ, а в некоторых случаях он не обоснован и не адаптирован.
Недавно активно говорили о молодежных компаниях в Таллинне и других населенных пунктах Эстонии. Благодаря деятельности силовых структур постыдно ведущие себя на глазах у общественности подростки направлены в места, которые не имеют достаточного общественного интереса. Тем не менее, многие подростки так и остались в эпицентре своих бед и проблем.
В любом случае, речь не идет о молодых людях, ищущих обычных приключений. Речь идет о подростках с делинквентным поведением, которые нарушают общественные правила и законы уже с ранней юности, часто они родом из неполных семей, в которых царят насилие и преступность. У них развита противозаконная модель поведения: кражи, вандализм, наркотики, интернет-преступность, нападения, разбои, запрещенные для несовершеннолетних ночные гулянки, употребление алкоголя, курение и так далее. Тут еще нужно учитывать то, что в Эстонии отказ от школьной повинности не является виновным деянием, однако у большей части таких подростков в более позднем возрасте формируется преступное поведение.
В 2011 году я писал в Eesti Päevaleht, что Эстонии нужны молодежные суды, поскольку работавшие тогда на основании Закона о методах воздействия на несовершеннолетних комиссии по делам несовершеннолетних работали в неизменном виде уже с 1998 года. По своей структуре и принципам работы они были похожи на комиссии по делам несовершеннолетних ЭССР. Тогда эту идею не поддержали, поскольку в Европе и в Эстонии было весьма распространено мнение, что оказывающая влияние на молодых людей правовая модель молодежных судов неуместна и не согласуется с международными рекомендациями по обращению с несовершеннолетними правонарушителями.
В Эстонии за профилактику молодежной преступности отвечают главным образом системы образования и опеки (в том числе те, что предлагают услуги в плане душевного здоровья), попасть в которые очень сложно, а потому это и малоэффективно. Специалисты-консультанты часто недостаточно считаются с реальными молодежными проблемами, которые чаще всего связаны с домом и семьей. Фокус еще недавно действовавших комиссий по делам несовершеннолетних также был сосредоточен на молодом человеке и его поступках, ответственность родителей была лишь формальной. В большей степени дублировали имеющиеся ресурсы по опеке, которую в любом случае применяли работники по защите детей из системы опеки.
Поскольку у специалиста по защите детей и опорного персонала школы в реальной жизни очень мало возможностей для воздействия на подростков и их семьи, то порядок производства комиссий по делам несовершеннолетних, практика которых различна в зависимости от комиссии, часто считали самой серьезной возможностью для воздействия на подростков. Но все же приходилось считаться с тем обстоятельством, что назначенные меры воздействия были по сути добровольными для исполнения их подростками, практика применения мер воздействия различалась, а потому результаты были средними. Комиссии по делам несовершеннолетних часто получали информацию о трех-шести случаях в месяц уже после совершения виновного деяния, что еще больше ставило под вопрос целесообразность мер воздействия.
Сейчас много говорится о ранней реакцици и обязанности каждого сообщать о нуждающемся в помощи ребенке. Но даже в том случае, когда проблему замечают рано, а реагируют своевременно, правовые акты часто не позволяют применить метод призвания родителей к ответственности, что в данный момент было бы уместным и вспомогательным. Четких мер воздействия не хватает как у системы опеки, так и у школы. Школы, конечно, должны каждый день обеспечивать безопасность для школьников и работающего персонала, но часто сделать это оказывается крайне сложно. Надеяться, что школьные опорные специалисты смогут решать молодежные проблемы без вмешательства извне, наивно.
Что же предпринять для усмирения проблемного поведения подростков? Нужно собрать всех специалистов, занимающихся специальной молодежной работой под руководством одного учреждения, задачей которого было бы выработать эффективные программы по специальной работе с молодежью, в которых наряду с молодыми людьми обязанность принимать участие была бы у их матерей и отцов. Отказаться в определенных случаях от дублирующего предложения услуг, чьи задачи схожи с задачами школьных опорных специалистов. Создать правовыми актами альтернативные возможности для применения мер воздействия и в случае, если родители по каким-то причинам этого не хотят. Упростить возможность доступа к услугам, отказаться от излишней бюрократии и формальных приемов в определенных учреждениях, предлагающих специальные услуги.
Ресурсы нужно направить на обеспечение процесса применения мер воздействия. Подумать о создании альтернативных учреждений, занимающихся подростками с проблемным поведением, которые работали бы в зоне управления силовых структур, задействовав специалистов из областей социальных дел, молодежной работы, здравоохранения и образования. Дать больше прав и возможностей полицейским по работе с молодежью и работникам по защите детей, например, право применять альтернативные санкции, чтобы исключить растаскивание молодых людей между различными организациями. Нужно отказаться от сопутствующей декларативному способу мышлению возможности – образование любой ценой.