Марианна Тарасенко: быть изнасилованной – модно (7)

Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Марианна Тарасенко.
Марианна Тарасенко. Фото: RAIGO PAJULA/PM/SCANPIX BALTICS

Модные тенденции нашего времени можно сравнить с пандемией, распространяющейся со скоростью света, причем очаги ее располагаются в самых разных уголках планеты. Начали, как водится, США и РФ, но и мы не отстаем.

В России эта бодяга началась с изнасилованной несовершеннолетней Дианы Шурыгиной. Ах, извините, с дважды изнасилованной Дианы Шурыгиной – именно такого почетного звания она удостоилась в российских СМИ. Во времена «укромные, теперь почти былинные» встречались дважды герои Советского Союза и дважды краснознаменные флоты и ансамбли, но все они не идут ни в какое сравнение с обесчещенным подростком, прозорливо названным родителями в честь богини-девственницы.

Феномен Шурыгиной

Историю изнасилования Дианы во всех подробностях мусолили в течение нескольких месяцев, и дело даже не в том, что многие ставили под сомнение сам факт изнасилования: допустим, он действительно имел место. Дело в том, что впервые жертва изнасилования не то что заговорила об этом во весь голос в телеэфире, но и заорала, и завизжала, и даже забрызгала слюной. И в результате провинциальная пэтэушница моментально превратилась в медийную фигуру, столичную штучку, звезду, светскую львицу, а затем – и в почтенную замужнюю даму.

Вернее, дамку. Потому что раз – и в дамки. И теперь кто такая Диана Шурыгина – знают все, владеющие русским языком: от детсадовцев до дряхлых старушек, от рабочих и крестьян до академиков и народных артистов. И поклонникам этой славной девчушки несть числа. А где поклонники – там и последователи. Многие юные российские провинциалки, в свое время тоже принявшие «на донышке» с последствиями, теперь клянут на чем свет стоит свою несообразительность, а многие, затаив дыхание, ждут, когда и с ними произойдет нечто подобное – и тогда уж они своего шанса не упустят.

Но, скажу я им, поздно, мои хорошие. Дважды изнасилованная номер один – это куда круче космонавта номер один. А второго первого номера не бывает. И даже трижды изнасилованная малолетка, которая попытается построить на этом карьеру, будет сиять всего лишь отраженным светом великолепной Дианы и ее разворотливой маменьки.

Группа изнасилованных, встаньте!

А в США мелочиться не стали и на русскую пэтэушницу ответили непропорционально: актриса Эшли Джадд обвинила в сексуальных домогательствах великого и ужасного продюсера Харви Вайнштейна. Правда, домогательства, в процессе которых она была вынуждена отбиваться, это не изнасилование, но и Харви – это вам не какой-то российский мальчик из глубинки. Одно настораживает: домогательства эти имели место аж в 1997 году.

Чё раньше молчала? Непонятно. Чего сейчас вспомнила? Так, вспомнилось. Или к слову пришлось. И плотину прорвало: число пострадавших от домогательств знаменитого продюсера немедленно стало расти в геометрической прогрессии, нашлись и изнасилованные, а нашлись и те, которые отдались в добровольно-принудительном порядке – за роль. Сколько из них пострадало в действительности, сколько за идею, а сколько в мечтах – теперь определить затруднительно.

Перед Вайнштейном американки тренировались на Дональде Трампе. Тот, правда, в основном домогался – руками и на словах. А иногда еще развратно смотрел. Вот ведь какой! Но ведь правда: а чего он? Женщина – она человек, поэтому нечего на нее смотреть и руками ее трогать, а смотреть с подтекстом – вообще боже упаси. Но, к сожалению, процент истеричек и мечтательниц подсчету здесь также не поддается.

Собственную кампанию начала проживающая ныне в США украинская (в прошлом – советская) гимнастка Татьяна Гуцу, обвинившая в изнасиловании, произошедшем лет сто назад, гимнаста же и представителя братского народа – белоруса Виталия Щербо, ныне также проживающего в США. (Потому что нефиг.) А заодно назвала и молчаливых свидетелей произошедшего, которые, впрочем, себя свидетелями не считают. И доказать теперь ничего нельзя. Но разве это важно? Ложки, может, и найдутся, но и осадок никуда не денется.

Тут уж не выдержали нервы даже у порнозвезды Саши Грей, которая в какой-то степени тоже имеет отношение к России, поскольку изначально мечтала взять псевдоним Анна Карина, но пошла на поводу у своего агента и ограничилась русским именем. Несостоявшаяся Нюра сообщила, что и она подвергалась домогательствам некоего продюсера. Его имя на момент написания статьи жертва еще не обнародовала: видимо, выбирает из списка.

Я не сказала «да», милорд! – Вы не сказали «нет».

Могла ли Эстония при таком раскладе остаться в стороне? Да ее просто вынудили! Но она пошла своим, особым путем. Сначала в домогательствах был обвинен экс-премьер Таави Рыйвас, причем тоже в особых. Не где-то там, в нумерах отеля, а прямо на танцплощадке. И, может быть, даже за холодильником. Но в обоих случаях – при большом скоплении народа.

Что мешало его жертве хотя бы пискнуть? Думаете, громкая музыка? Нет! Исключительная деликатность и врожденная стеснительность. Она вроде бы что-то такое думала про себя и взглядом выражала, но Рыйвас оказался недостаточно проницательным. Впрочем, свойственная этой даме тонкая душевная организация не помешала ей поделиться пикантными подробностями эротического приключения с представителями прессы.

Следующей жертвой пала мисс Эстонии Не-помню-как-ее. Эта, слава богу, сама никого не насиловала и даже за попу не щипала: ее обвиняют в сутенерстве и сводничестве. Там вроде бы вообще никого не насиловали, а только делали предложения и намеки, причем многие соглашались и получали за это вознаграждение, а кто-то отказывался, но их все равно не насиловали. Что и обидно. Но все равно нехорошо.

И вот теперь давайте посмотрим, какая разница между домогательством, добровольной продажей тела белого дебелого, изнасилованием и «отложенным изнасилованием».

Три большие разницы

Итак, домогательства. Вряд ли найдется в мире женщина, которой хотя бы раз в жизни хоть кто-то не домогался. Но домогаться можно по-разному. Можно, например, честно сказать «я тебя домогаюсь» или что-то в таком роде (это для тупых, кто невербальных знаков не понимает), можно пристально смотреть на манер Трампа – это для тех, кто невербальные знаки понимает, а можно – для них же – хватать руками за разные части тела: игриво или агрессивно. Если агрессивно, это уже тянет на попытку изнасилования, если игриво – может говорить всего лишь о плохом воспитании или вытекающем из него сильном опьянении.

Если сама дама домогательствам не рада и воспитана соответствующим образом, то в большинстве случаев она эти домогательства может пресечь тем или иным способом – ну, дамы знают. Для тех, кто не знает: отказать вежливо, послать прямым текстом, игнорировать пристальные взгляды, привлечь внимание окружающих, покинуть место событий и так далее. Другое дело, что проказливой даме иногда хочется домогающегося слегка подразнить, что, впрочем, в ряде случаев вполне допустимо и вовсе не означает, что на даму надо кидаться. Но тут уже дама должна уметь оценивать, насколько безобиден ее «фолловер».

Теперь об обмене собственного тела по бартеру или прямой его же продаже. Мне так кажется, что если ты, корыстная моя, договорилась с кем-то, что он тебе – роль, шубу или кэш, а ты ему – любовь и ласку, то даже в том случае, когда покупатель далек от твоего идеала, жаловаться не на что. Он противный? Вполне вероятно. Он мерзкий? Бывает. Тебе пришлось переступить через себя? Случается. Но ты стерпела и переступила. И если ты за это получила обещанное, какие могут быть претензии? Тебя заставляли? Нет. Тебе предложили – и ты согласилась. И нечего возмущаться.

А вот изнасилование – это отвратительное преступление, причем особенно отвратительное тем, что изнасилованной часто при этом еще и стыдно, да и в глазах многих она сама же и виновата. Кстати, возможны и проблемы в личной жизни: с точки зрения какого-то мужа или бойфренда, если твою жену или девушку ограбили, это просто безобразие, а вот если изнасиловали… Безобразие, конечно, но она теперь уже «какая-то не такая». Поэтому многие жертвы предпочитают не обращаться в полицию, а забыть произошедшее как страшный сон. Кому-то это удается, а кому-то нет, и как результат – стресс, нервные расстройства, а то и самоубийство.

То, что было не со мной, помню

Обращаться в полицию, конечно же, надо, но надо это делать сразу, и не просто сразу, а по горячим следам, пока еще не исчезли доказательства. Но если уж не обратилась, то стоит ли публично заявлять об этом через много лет? Особенно в странах, где работает принцип презумпции невиновности. Да, от твоего обидчика может сбежать рекламодатель, жена и дети, но что если в ситуации, когда ему терять уже нечего, он привлечет тебя к ответственности за клевету? И потребует крупной компенсации за моральный вред и материальный ущерб? А ведь это тебе придется доказывать, что изнасилование было, а не ему – что не было. Чем докажешь? Что будет, если проиграешь процесс?

Казалось бы, такие рассуждения логичны, но это не так. Потому что они не включают в себя два фактора: тот же осадок после обнаружения ложек и великую силу рекламы. Обидчик все равно будет посрамлен, а ты останешься в профите. И все бы вроде ничего, – через много лет порок наказан, а ты на коне – если бы не один нюанс: а было ли изнасилование? Или хотя бы домогательство?

Как уже было замечено выше, домогательствам в той или иной степени подвергались все. И эти все со смехом или с гордостью (или с негодованием) рассказывали о них подружкам, коллегам и прочим знакомым, которые наверняка возмущались или завидовали. Но кому, кроме них, интересно, что в одна тысяча лохматом году тебя хватал за руки и силком тащил танцевать некий никому тогда не известный Вася Пупкин? Но вот если Вася вдруг становится видным политиком, поп-исполнителем или, прости господи, олигархом, то факт его нетрезвых домогательств тут же превращается в общественно значимое событие.

И что делать, если ты с этим Васей была слегка знакома или два раза вместе ехала в лифте, а он, как дурак, к тебе не приставал? Понятно что: публично заявить, что приставал. А чего это он теперь известный, а ты – до сих пор неизвестная? Или тоже известная, но популярность теряющая. Или тебе вообще на популярность наплевать, а все дело как раз в том, что шикарный мальчик Вася на тебя не смотрел или посмотрел, плюнул и отвернулся, а ты к нему до сих неровно дышишь? И теперь у него, вишь ты, большая слава и крепкая семья, а он даже не помнит, кто ты такая. Не помнит – напомним.

Я уже молчу о такой ситуации, когда с бывшим мальчиком Васей у тебя где-то пересеклись бизнес-интересы – это вообще аллес капут. Или, как в старину говаривали в интернетах, былинный отказ.

Сладкое слово слава

Причин оклеветать человека таким образом может быть множество, и сделать это очень легко. Показываю на простейшем примере. Вот, предположим, решу я, что денег у меня маловато, да и широко известна я только в узком кругу. И напрягусь, не погружаясь в воспоминания слишком глубоко: а у кого это я за 20 лет журналистской деятельности интервью брала? Интервью – они чем хороши: в них обычно двое участвуют, и даже если есть свидетель в лице фотографа, то он обычно отснимет – и быстро уходит.

Мама дорогая, да это ж сколько наших министров, включая... (нет, лучше не будем включать), старейшин, видных парламентариев и чиновников, деятелей культуры и прочих мужчин на меня чисто теоретически могли претендовать! И ничего, что часть из них женщины, сейчас это неважно. И пусть не претендовали, – я ведь не виновата, что у них вкуса нет – но кто же об этом знает? Но ведь могли же... Но нет, зачем гадить дома, где потом неприятностей не оберешься, да и денег не заработаешь!

Ведь есть же рядом, буквально под боком, огромная страна, а там этих писателей-поэтов, артистов и политиков – пруд пруди. А вот мои интервью с некоторыми из них. А вот – и фотографии, причем есть и, простите, где мы в обнимку. А вот и их книжечки и диски с дарственными надписями, а надписи, как правило, начинаются со слов «очаровательной Марианне» и «дорогой Марианне», а заканчиваются словами «на память о...», причем часто – «о нашей встрече».

Разве абы кого могут назвать дорогой и очаровательной просто из вежливости? Конечно, нет. А фотографироваться абы с кем будут? А разве «встреча» не емкое слово? О людях, у которых роман, как говорят? «Они встречаются». Вот и мы повстречались. Так что для триумфального участия в ток-шоу у меня есть не только фантазии, но и вещественные доказательства.

И рассказывайте потом, мои дорогие, народу, женам и детям, что ничего не было, потому что даже если они вам поверят, к этому моменту я буду уже распивать кофеи с самой Дианой Шурыгиной. Или хотя бы с ее мамой. А на горизонте уже будет маячить общеевропейская известность, потому что в моем интервью-активе еще есть немец, француз, швед, поляк, венгр, итальянец, другие по мелочи… Лишь бы такая мысль больше никому из коллег в голову не пришла: на такую толпу ток-шоу не хватит.

Комментарии (7)
Copy
Наверх